Был внештатным корреспондентом программы «Жди меня».

Рассказы о Великой Отечественной войне уже давно нерушимо вошли во все исторические учебники, книги, журналистские газетные статьи. И везде говорится о русском патриотизме, русских полководцах и солдатах, русском народе, русском характере и подвиге.

Вот читаем о контрнаступлении под Москвой, вот – под Нарофоминском. Сталинградская битва… Блокада Ленинграда… Падение Берлина… Первые дни жизни без войны…

Какое-то объективное представление о войне мы получали и по советским фильмам, которые любим и смотрим до сих пор.
Справедливости ради нужно заметить, что теперь мы знаем – многая информация того времени была строго дозирована, просеивалась сквозь военную цензуру. Масса документов значилась под грифом «Секретно». Много чего было нельзя. Разумеется, этому есть объяснение: таковы законы пропаганды во время войн.

Определенное время не озвучивалось то, сколько человек мы потеряли в той страшной войне. Сколько погибло на полях сражений, сколько похоронено, сколько значится без вести пропавшими…

Сегодня у людей появилось больше возможностей найти своих близких, о которых долгие годы ничего не знали. Можно заняться этим самостоятельно, а можно обратиться к тем, кто специально поиском занимается. С одним из таких энтузиастов и сегодняшнее наше интервью.

– Василий Алексеевич, расскажите, как вы находите сведения о пропавших без вести в Великую Отечественную войну? Насколько достоверны эти сведения?

– Информацию, в основном, черпаю в интернете. Существует несколько официальных сайтов Министерства обороны России (СССР) – ОБД – Мемориал, ОБД – Подвиг народа, Патриот и другие. В некоторых регионах, например, в Карелии, бывших республиках – Беларуси, Украине, очень большое внимание уделяется этой работе, и, соответственно, ведутся соответствующие сайты. Надо сказать, что последнее время с очень многих данных по Великой Отечественной войне снят гриф секретности. Также активно ведутся раскопки в местах былых боев, соответственно, появляется дополнительная информация.

Германия в режиме on-line открыла все данные по военнопленным. Но главное в этой работе: не где искать, а как искать. То есть, нужен определенный навык для работы с такими документами. Например, в одном и них указано «…был в окружении в мае 1942 г.». Из этих сведений, при наличии навыка, можно узнать многое: где это было (проанализировав календарь боевых действий РККА), найти братские могилы в тех местах, прочитать надписи на них и так далее.
При этом надо учитывать, что писарями в частях были те же самые бойцы (как правило, с начальным образованием), поэтому в донесениях делалось очень много орфографических ошибок. Ну а при прочтении буквы «к» как «н» или «п», к примеру, меняется очень многое. Приходится многократно перепроверять найденные данные, сравнивать с другими сведениями. Кроме того, часто при попадании в плен красноармейцы частично называли и вымышленные данные. Думаю, для того, чтобы избежать преследования родственников органами НКВД. Если информация не на 100 процентов, я об этом честно говорю тем, кто ко мне обратился. Вообще, так, чтобы совпало все, бывает достаточно редко, где-то один случай из десяти. В этих случаях я радуюсь не меньше тех людей, что обратились ко мне.

Кроме интернета, использую такую форму, как письменные обращения, или звоню по телефону главам местных администраций и муниципальных поселений, военкомам. Они всегда идут на контакт. Да и дело-то, согласитесь, святое! Переписываюсь с паспортно-визовыми службами районов и городов. Хотя, надо заметить, они последнее время все хуже идут на контакт, ссылаясь на Закон о защите персональных данных.

Также ранее я был внештатным корреспондентом программы «Жди меня», нашел 133 человека в Архангельской области, чем, безусловно, горжусь. Так что, определенные навыки работы приобрел благодаря именно этой передаче.

– Вы ищете только пропавших в Великую Отечественную войну, или в другие войны тоже?

– У меня есть хорошая база по репрессированным в 1923-39 годах, по финской и японской войнам, по локальным конфликтам в послевоенные годы. Но обращаются, в основном, по Второй Мировой войне с Германией. Наверное, это несколько ближе, да и неразберихи, а отсюда – отсутствия сведений, было больше. Особенно, как мы теперь уже знаем, в первые годы войны. Буду рад помочь всем!

Немало ответных писем с копиями документов по поиску пропавших без вести я отправил и на Виледь: в село Павловск, Ильинско-Подомское, поселок Фоминский... Думаю, они будут интересны и вашей газете.

– Расскажите немного о себе. Хотя, я думаю, вас многие помнят у нас.

– Мне 53 года. У меня два высших образования: педагогическое и юридическое. 20 лет прослужил в милиции, в том числе пять лет – в должности начальника Вилегодского РОВД. По-доброму вспоминаю ваш район и его жителей. Подполковник в отставке. После службы работал в юридической службе Котласского ЦБК. Был заместителем мэра города Коряжмы по взаимодействию с органами государственной власти. Был депутатом Архангельского областного Совета, Коряжемской городской Думы. Сейчас работаю инженером по охране труда, ГО и ЧС в одной из управляющих компаний Коряжмы. Живу там же.

– Кстати, с Днем работников внутренних органов вас!

– Спасибо!

– Василий Алексеевич, назовите, пожалуйста, ваш контактный телефон. Надеемся, кто-то воспользуется возможностью найти своих близких.

– Мой телефон 8-921-245-26-29. Да, еще хочу напомнить, что все обращения бесплатны. Грех брать за это деньги!

Нина ОВЕЧКИНА