«Как бы тяжело не было, жили в деревне дружно»

В состав Пречистенского сельского Совета входила одна из красивейших деревень в тех местах – Шеломинская. Где-то в 50-е года ее переименовали, и стала она называться Тимошиха.

В деревне было 32 двора. Вместе с деревней Вохтой они входили в состав колхоза имени Молотова, потом в колхоз имени Сталина, позднее имени В.И. Ленина. Уникальность этой деревни в том, что она расположена, может, и не на самом высоком угоре Виледи, но он настолько крут, что когда едешь на машине, то в какой-то момент кажется, что она поднимается в вертикальном положении.

– Ране-то таких зарослей не было, поля от деревни до деревни были все распаханы, – начала свой рассказ моя собеседница Антонина Григорьевна Гомзякова. – С нашего тимошинского угора не только Пречистенскую Богородскую церковь было видно, но купола и колокольню Казаковского храма, когда погода была хорошая, солнечная. Они так и сияли!
Антонина Григорьевна родилась в 1926 году в деревне Шеломинская, в большой крестьянской семье. По ее рассказам, посреди деревни Тимошихи стояла конюшня, около единственного на всю деревню колодца, который был глубиной 17 метров. И вода в нем была ледяная. Около колодца стояла большая колода, из нее коней поили, и белье в ней полоскали.
А под угором был ключ, там у всех жителей деревни стояли баньки. Топились они, конечно, «по-черному». Считалось, что на Тимошихе с водой было проблематично. Спросила собеседницу: «Так зачем на такой крутой угор селились? Ведь вода – это главное! Кто решился так от всех далеко и высоко жить?»

– Я слыхала от бабушки и дедушки, что будто бы первыми на этот угор пришли жить наши предки по фамилии Гомзяковы из Путятино. Чего уж их привело сюда, не сказали… А земля-то, знаешь, какая хорошая на Тимошихе! Все ведь растили, девка! Все! И рожь, и овес, и овощи всякие. Дедушка мой, Николай Гаврилович Гомзяков держал четырех коров, они уже и доились худо, а держал из-за навоза. За зиму накопит, потом на поле вывозит. Так что не молоком, так урожаем брал! Такую землю хорошо удобрять, так все напрет! А семья-то у нас шибко работящая была.

Спросила Антонину Григорьевну и про Великую Отечественную войну. Что она помнит?
– А все в слезы! Война началась, голосом все ревели, начала свое повествование моя собеседница. – И победили когда, тоже – ревели! Радость, конечно, была великая, что война закончилась. Но никакого праздника по этому поводу тогда не было. Ведь из всех, ушедших на войну, только двое в живых остались. На моего-то тятю тоже в 1943 году пришла похоронка. На финской войне многие сгинули, а кто раненым пришел – дома умер. Так что после германской войны мужиков совсем не стало, двое-то выживших в том пекле, потом вернулись. У одного ноги перебиты были, на лошади его привезли. Так и не хаживал до самой смерти.

Жизнь после войны лучше не стала. На коровах пахали и боронили. Век не забуду такую картину: Галина Афанасьевна на быке пашет, а следом Антонина Николаевна на корове боронит. Вот, видно, быку надоело, устал, он, вдруг, как рванет с поля-то, Галина Николаевна вожжи-то и выпустила. Села в борозду и заплакала! Где же бабе-то с быком совладать?! Он встал у забора, и ни с места! Шибко тяжело жили, налоги еще были не посильные. Как и выдержали!
Но, вот что скажу! Как бы ни тяжело жили, в деревне были все дружные. Поддерживали друг друга, помогали, как могли. Я в 1943 году семилетку закончила, училась хорошо. Мечтала поступить в котласское медицинское училище. Прихожу в сельсовет в Пречисте. Председателем тогда был Виталий Павлинович Бахтин с Островской. Мне нужна была справка одна. В тот момент в избу вошла Анна Васильевна Селезнева – директор школы. Вот она меня и спрашивает: «Ты куда, Тоня, собираешься?» Сказала ей, а она в ответ: «Ой, Тонюшка, у тебя ведь здоровье неважное, мама одна осталась. Голодно. Иди-ка, ты, лучше к нам в школу обратно – буфетчицей. Тебе будет полагаться триста граммов хлеба, и на маму, как вдову, тоже такая же пайка».

Когда маму спросила, что мне делать, та ответила: «Решай сама!». Вот и пошла я в школу. Так тридцать пять лет в буфете и отстояла. Пенсию неплохую заработала – 68 рублей, когда колхозная была лишь 12 рублей.
Тетя Тоня достала из шкафа аккуратно завернутые поздравительные открытки и старые фотографии. Две из них, оказались просто уникальными! Одна, предположительно, датирована 1936-37 года. Ученица Пречистенской школы, пионерка Тоня Гомзякова стоит за горнистом, который третий во втором ряду (слева на право). Второй снимок, по словам Антонины Григорьевны, был сделан предположительно в 1943 году. Она вторая справа, в третьем ряду. В центре сидит директор школы Анна Васильевна Селезнева. Рядом с ней – Александр Владимирович Субботин, которого комиссовали с войны по ранению. Преподавал он русский язык и литературу. В третьем ряду, четвертая – Любовь Максимовна Воронцова – учитель математики.

Поинтересовалась у Антонины Григорьевны: мол, а что в буфете было из съестного, ведь война же была?
– Чай кипятила. Заваривала шиповник, брусничник, чагу. Хлеб с Пречистенской пекарни привозили. Повидло тоненько на хлеб мазала. У кого деньги были, покупали. Потом, уже после войны, на пришкольном участке выращивали много садовой малины. Учитель биологии Нина Ивановна Субботина там заведовала. Так вот варенье варили, чай с ним и пили. Много овощей разных там росло. Для школы оставляли и продавали излишки.

Мы еще долго разговаривали с Антониной Григорьевной. Вспоминали. О чем-то сожалели. Тетя Тоня помнит «…как крестили меня в Богородицкой Пречистенской церкви. Какой был красивый и статный храм, расписанный внутри, с высокой колокольней». Как в детстве бегали с подружками с Тимошихи в Ровнеди на Яичное заговенье, сидели на жердях и смотрели пляску, как яйца катали взрослые. Помнит, как в Троицу все деревенские жители старались ставить у окон березки. Вспомнила добрым словом всех учителей Пречистенской школы, до сих пор не путает их имена, отчества и фамилии.

Кстати, я тоже по семейным обстоятельствам училась в Пречистенской школе две четверти в 1972 году. Помню добрую атмосферу и тогдашнюю буфетчицу тетю Тоню, которая потчевала нас вкусным чаем из большого зеленого 10-ти литрового чайника...

Тамара БЕБЯКИНА
Фото из семейного альбома А.Г. Гомзяковой