Газета Вилегодского района Архангельской области
2 мая 2015 г.
Главная Общество Военные дороги рядового Осмоловского
Рубрики
Архив новостей
понвтрсрдчетпятсубвск
    123
45678910
11121314151617
18192021222324
25262728293031
       

Военные дороги рядового Осмоловского

24 марта 2015 года
Военные дороги рядового Осмоловского

После этой битвы началась перегруппировка войск. Владимир Николаевич Осмоловский опять назначается в пулеметный расчет, но уже подносчиком. На формирование ушла неделя, и опять в контрнаступление, причем без артподготовки, как считает мой собеседник, видимо, не хватало снарядов. В наступление шли по пахоте, ноги вязли, от грязи стали «пудовыми» и семидесятикилограммовый пулемет тащили на катке. Владимир Николаевич говорит, что тогда он, еще совсем подросток, подумал: «Лучше бы пуля!» А команда была – только вперед! В бой вступать первыми нельзя было.
«Мы перерезали противнику дорогу «Харьков-Полтава», и, фактически, находились в тылу у немцев. Ночью зашли в город Богодухов. Всю ночь фрицы бомбили нефтебазу города. Мой пулеметный расчет окопался в огороде на пригорке. Хорошо просматривались речка, мост через нее; отлично было видно дорогу. Рядом в оврагах окопались наши солдаты. И вдруг из-за высоты показалась немецкая пехота. Номер первый открыл огонь. Немцы – на мост, завязался бой. Пулеметчика убили, к пулемету подскочил «второй номер», я ленту направляю, продолжаем стрелять. Убивает «второго номера», я стал отстреливаться один. Командир кричит: «Огонь!», а у меня перекосило ленту, пока возился, слышу свист, и вдруг как садануло по рукам! Пронзила боль, смотрю, руки все в крови. Когда в медсанбат прибыл, на груди у меня автомат висел, майор контрразведки говорит: «Раненый, автомат-то отдай», а я не отдаю: «Нельзя, – говорю, – примут за дезертира». Автомат у меня снял майор, осмотрел его, да и говорит: «В рубашке парень родился, разрывная пуля прямо в грудь летела, а попала в защелку автомата.». И осколками этой пули были ранены обе руки. Из полевого медсанбата отправили меня в госпиталь города Старый Оскол. Помню, сижу около госпиталя, и проходят две женщины мимо, одна взглянула да и говорит: «Ой, какой молоденький, а уже раненый. «Рядом со мной лежал разведчик, сержант Николаев, он мне предлагает: «Брось ты свой пулемет, тяжесть такую таскаешь. Иди к нам в разведку».
Выздоровев, Владимир Николаевич пошел в разведроту 71-й механизированной бригады, 3-й гвардейской танковой армии (командующий П.С. Рыбалко), Первого Украинского фронта.
В разведгруппе наш герой был самый молодой, только что шестнадцать лет исполнилось. Всему учился у старших товарищей. До сих пор помнит свой первый выход в разведку: «Дело было на Украине уже. Наши войска двигались на Бердичев, немцы отступали. Поставлена была задача: добыть сведения, документы. Командиром бригады был назначен полковник Луппов. Отправились ночью на самоходке, с выключенными фарами. Залетели в канаву, пришлось дальше идти пешком. А нам валенки выдали, подшитые на два пальца, а шли полями, перелесками, по грязи. Валенки намокли, стали «пудовые». Подходим к селу Рачки, шум там какой-то. Немцы чего-то орут. А на краю села – полевая немецкая кухня. И главное, поблизости нет никого. Колбаса порциями нарезана. В котел заглянули, а оттуда так вкусно пахнет! Голова от голода закружилась. Разведчики, у кого котелки были, зачерпнули, конечно, содержимое, но поесть не удалось. Полковник Луппов приказал двигаться дальше. Зашли в Рачки, в первом доме – пусто, во втором – пусто, в третий заходим, а там – два немца спят. Если бы мы одни были, по-тихому бы «хлопнули» их, а Луппов приказывает: «Расстрелять!» Ну и стрельнули, на этот шум немцы сразу ракету запустили, осветили местность, и такой огонь открыли! Нам ничего не оставалось, как бежать в лес. А по нам с трех сторон шквальным огнем. Бегу, страшно! А впереди меня несется лейтенант Василенко, на ходу валенки скинул, и только пятки сверкают. Вернулись в расположение, еще не знаем, все ли? И сразу вопрос: «Где комбриг?» Переглянулись, а полковника-то Луппова нет. Отправили нас обратно в Рачки искать полковника. Нашли его убитым. Вот таким был мой первый поход в разведку.
Ну, вы не думайте, что всегда так неудачно у нас было. В разведку по-разному ходили. Иногда просто на «прослушивание». А это значит, надо подойти к немцу как можно ближе и слушать, что у них происходит, потом доложить. Один раз был такой случай: надо было «языка» взять, пошли ночью. Своих пулеметчиков на передовой предупредили и поползли. Немецкая линия обороны всегда освещалась ракетами, ползли между вспышками. «Языка» взяли, и обратно, в свое расположение продвигаемся, по нам стреляют, но все удачно обошлось. И тут узнаем, что пока мы к немцам ходили, у нас они тоже «в гостях» были и взяли нашего солдата. Оказалось, что это власовцы. Они специально ползли и по-русски разговаривали, чтобы их за своих приняли. А на передовой-то знали, что мы ушли в разведку, их и приняли за нас. Ночь ведь была. Это было на Украине – зимой 1943 года.
А в июле 1944 года, во время Львовской операции, захватили обоз немецкий: восемь подвод и кухню (мы же разведчики, всегда впереди). Командир взвода разведчиков, лейтенант Костин, приказал, все, что на обозах – раздать местному населению. А насчет лошадей у него сразу возникла идея: «А давайте организуем конный взвод, чтобы в разведку на лошадях». Командование его поддержало. Оставили мы себе лошадей, три подводы. Первое время вместо седел мешки с соломой использовали. Но звучало гордо: конная разведка, 3-й Гвардейской танковой армии. На лошади быстрей донесение до штаба корпуса доставишь».
Владимир Николаевич – участник Львовской операции, Ясско-Кишиневской. Битва за освобождение Украины длилась 680 дней. Осенью 1944 года Украина была полностью освобождена от немцев.
«Наши войска подошли в Висле, – ведет свой рассказ дальше ветеран. – Как всегда – разведчики впереди. Нам было такое задание дано, форсировать Вислу, углубиться в тыл противника и взять «языка». В разведку отправили шесть человек. Ночью подошли к реке, тросик уже партизаны натянули, по этому тросику, на двух резиновых лодках мы бесшумно переправились и пошли в глубь оккупированной территории. Добрались до какого-то села. Смотрим, у одного дома обозы стоят, значит, в доме немцы. Ну, взяли двух фрицев и обратно. А потом уже Вислу форсировали батальоны.
Далее была Сандомирская наступательная операция, немца надо было гнать дальше, но они цеплялись за каждую пядь земли. У них было подготовлено семь оборонительных рубежей. На подступах к мостам маскировали «тигров». Минировали дороги. Дрались, как звери, понимали, что если русские удержат Сандомирский плацдарм, то пойдут дальше, освободят часть Польши и выйдут к реке Одер. Против наших танков были брошены королевские «тигры». Но мы плацдарм удержали, 12 января 1945 года Сандомирская операция была завершена. А дальше до Праги шли без передышки.
Однажды, во время Берлинской наступательной операции, нужно было срочно взять «языка», чтобы зафиксировать передвижение немецких войск. Комбриг нам даже коньяку на дорогу налил: «Ребята, надо все усилия приложить, всю хитрость!» Ну, пошли мы, два дня вели наблюдение, и ничего. У разведки корпуса тоже ничего не получилось. Мы отправились дальше, в тыл противника. За перелесочком стена из сетки металлической. Стоим, думаем и дотронуться боимся: вдруг под током. Пошли вдоль этой сетки, 200 метров уже прошли, а она все не кончается. Слышим, шаги, спрятались. Кто-то набрал воды из речки и ушел. Там, оказывается, ворота и будка были. Два дня просидели в засаде, прождали. Знаем, что «по головке не погладят». Днем, когда вели наблюдение, видели, что пулемет у них на возвышенности, значит, у них преимущество. Приняли решение: обойти с тыла. Смотрим, блиндаж строится, и до боевого охранения ход прорыт. Немцы у пулемета сидят, они и опомниться не успели, как мы троих «языков» обезоружили. Надо спускаться, двое идут, а один орет чего то, упирается. Мы его волоком до расположения дотащили. С пленными стали переводчики работать. Оказалось, что та высота, по которой мы с немцами спускались, была заминирована. Поэтому немец-то и орал от страха».
Еще об одном эпизоде последних дней войны рассказал Владимир Николаевич: «Было это уже на подступах к Берлину. Рано утром к нам в штаб ехал офицер связи, по освобожденной от немцев территории, а его обстреляли. Значит, в тылу остались немецкие группировки. Нас троих, Николаева, Бахтиярова и меня, отправляют обратно, для выяснения обстоятельств. Это уже была Германия, у них вдоль дорог сделаны небольшие окопы. Мы уже углубились с полкилометра, глядь, а в этих «щелях» немцы спят. Видим много их, а нас трое, благо, что они спали, да мы напали внезапно, им ничего не оставалось, как сдаться в плен. Так мы, втроем, без боя, восемнадцать человек привели в расположение нашего штаба. Отдыхаем. После обеда нас же опять вызывают в штаб бригады, а там накопилось уже 520 пленных немецких солдат. Получаем приказ: доставить всех в Цосен, в лагерь военнопленных. После обеда вышли, Бахтияров впереди на коне, мы сзади с Николаевым, с двух сторон движемся. Разговариваем, у Николаева был трофейный чехословацкий пистолет, я ему и говорю: «Давай меняться, я тебе – ТТ, а ты мне свой трофейный, на память.» Ну и поменялись, едем дальше, уже темнеть стало. Со стороны Николаева один немец вдруг выходит из строя и… в сторону. Николаев ему «Цурюк!» А он не возвращается. Слышу выстрел, Бахтияров остановился, я – к Николаеву. Смотрю, немец Николаева одной рукой за горло держит, а другой пытается пистолет из руки вырвать. Немца пришлось, выстрелом в голову уложить. Конечно, обидно было бы погибнуть в последние дни войны. Но все хорошо закончилось, довели мы этих немцев до места назначения. Они ведь были тоже все изможденные, уставшие, еле шли. Я ехал на лошади, так четыре немца держались по двум сторонам за стремя, еле ноги переставляли. Мне и страшновато было, и жалко их, им уж под пятьдесят лет, наверное. Так и ехал, в одной руке узда, в другой пистолет наготове, и четыре немца по бокам.
Участвовал во взятии Берлина, а потом сразу на Прагу пошли. Попутно освободив города Бриславу, Котбус. Войну закончил в Чехословакии, в городе Костелец.
Брата Николая я так и не встретил. Обращался в газету, писал в соответствующие органы, получил ответ: «На ваше письмо сообщаем, что Осмоловский Николай погиб в боях за Социалистическую Родину».
Когда закончилась эта страшная война, Владимиру Николаевичу лишь только восемнадцать лет исполнилось. Из армии кто-то решил демобилизоваться, кто-то – дослуживал, и рядовой Осмоловский тоже остался служить. Был зачислен в 50-й, отдельный Киевско-Берлинский Ордена Богдана Хмельницкого мотоциклетный полк. Закончил мотоциклетные курсы (обучался на американском мотоцикле «Харлей-Дэвитсон»). С 1946 года дальнейшее обучение проходил в городе Челябинске – в танковом полку. Выучился на командира тяжелого танка ИС-3, потом был направлен служить на Дальний Восток. Демобилизовался в 1949 году. До сих пор помнит всех поименно, с кем от Ржева до Берлина прошел. Награжден Орденом Отечественной войны 1 степени, Орденом Красной Звезды, медалями – «За отвагу», «За взятие Берлина», «За освобождение Праги», «За Освобождение Киева», «Медалью Жукова», Знаком «Отличник разведки».
 


Тамара БЕБЯКИНА
Фото из семейного архива
В.Н. Осмоловского 

Комментарии (0)