Вставала рано, ложилась поздно, выходных не знала

Все-таки «стратегически» мыслят старые люди: мол, чего без дела-то сидеть, коли продуктами своими, доморощенными, можно питаться, а не магазинскими импортными желудок свой портить. Их жизненный принцип – почти что полная самостоятельность. Особливо этим трудягам государство ничего не давало, а они и не просили. Положенному пенсиону радуются, даже если прибавка случается в несколько раз меньше, чем очередное увеличение цен.

Вот и жительница слободской деревни Кашино Нина Николаевна Корякина (на фото), которой уже далеко за семьдесят, не мыслит себя без подсобного хозяйства. Правда, если раньше держала, как сама говорит, «полную стаю, то теперь, лишь бы с поросятами управиться». И как бы услышав, что о них идет речь, в деревянном ящике зашевелились и сонно захрюкали розовые животинки.

– Недавно их купила. Хорошо хоть пока у нас в колхозе (никак не может привыкнуть к слову «СПК». Н.О.) можно взять, – улыбается добродушно моя собеседница. – А то ведь ишь, что творится на белом свете. Телевизор-то смотрю. Коровники, свинарники, телятники пустые стоят, разрушенные, прежней жизни уже нет. И уж, поди, не будет!?

Вот какая теория выстраивается занимательная: старики упорно не бросают землю, не хотят жить без забот-хлопот, а большинство из нас, отработав положенные часы (или даже вовсе не утруждают себя, получая пособие в Центре занятости), проводим драгоценное время у телевизора или за компьютером.

Нина Николаевна всю жизнь трудилась в колхозе «Завет Ленина»: рано вставала, поздно ложилась, выходных не знала. И коров доила, и за телятами ухаживала. Аж по шестьдесят голов «нянчила», три раза в день малышей напоить нужно было. Сколько ведер перетаскать! За хорошую работу неоднократно награждалась премиями и Почетными грамотами, на районной Доске почета ее портрет постоянно висел. Ну, ведь и работала так, что порой пот струился по вискам, между лопаток. Когда сенокос – в глазах пырей, осот, пыль, а ей делов-то! Начать да кончить.

Любую работу могла выполнить, только попроси. Она и теперь без дела, понятно, не сидит. Картошку, морковку, капусту, свеклу сажает, это уж обязательно. Вон, и помидорной рассадой окно заставлено. Просит сына тепличку поставить, а тот говорит: мол, сколько тебе, мама, нужно, столько мы и привезем. За домом, на небольшом всхолмье поляночку сама косит, траву высушит да и смечет сено в зарод. Потом в хозяйстве пригодится. Хоть и голова часто побаливает, чистит грядки, картошку. Поднимается у нее она хорошая, каждый куст кудрявый, развесистый. Но считает, что самая горячая пора на огороде не посадка, а уборка, чтобы все прибрать вовремя и по-хорошему. Ведь каждую картошинку любовно очистит от земли, чтобы заложить сухую, обихоженную. Вот такие они, втянутые в работу люди, особливо женщины.

– Меня мама ранехонько научила метать зароды. В семье мужиков не было. Что я, что мама, мало жили с мужьями. Вот и этот дом, где живу, построили почти сами, правда, работников изредка приглашали, кормить ведь, поить их нужно было, а жили небогато. Но родственники старались помочь Федор Григорьевич Редькин, он в Ильинске жил, да моей старшей сестры муж Саша из деревни Пологи. Потом уж легче стало. Ведь все на столе свое было: мясо, молоко, масло, сметана, творог. Даже с многочисленными родственниками делились, в Ильинск возили.

На жизнь сегодняшнюю смотрит светло: раз уж так течет, ничего не сделаешь. Одна мечта: только бы головные боли не мучали. Опять улыбается: «На таблетки мне денег хватит!»

Текст и фото
Нины ОВЕЧКИНОЙ